Даурия стала опорным пунктом между Читой и Китаем, и дивизия несла охрану длинного участка железной дороги от ст. Оловянная включительно до ст. Маньчжурия включительно. В Монголии барон почитался «Земным Богом», в армии и у населения — свирепым или сумасшедшим, а за Забайкальем — легендарным Бароном. В своей дивизии слово «барон» произносилось каким-то таинственным полушепотом, но в среде офицеров он имел прозвище Дедушка — объяснения этому имени я так и не добился, ибо по возрасту он не подходил под это определение.

В казарме, занимаемой штабом дивизии с его личной квартирой, была одна комната, в которой находились все отобранные им от проезжавших через Даурию разных лиц, драпавших за границу, всевозможные драгоценности, а также со складов, в которых было спрятано множество различного имущества, незаконно присвоенного, например меха, сахар, табак и пр. В эту комнату однажды я был позван бароном по поводу поданного мною рапорта о разрешении вступить в первый законный брак. Я подал этот рапорт, когда был еще помощником командира. Результат нашей беседы, вернее моего рассказа о себе и о невесте, который он заставил меня изложить, превзошел самые смелые надежды: оставив меня одного после моего доклада, он вышел и вернулся с пачкой денег — «подарок на кольца», как он выразился, добавив, что дает мне свой салон-вагон с паровозом для поездки на ст. Маньчжурия и письмо священнику храма «с приказанием» обвенчать нас: была пятница третьей недели Великого поста 1920 г.

В Маньчжурии стоял наш бронепоезд «Казак», к командиру которого, полковнику Москаленко, я обратился со странной, но необходимой просьбой: сделать наряд двух шаферов. На поезде жили жена командира и ее подруга — жена штаб-офицера штаба атамана, и они организовали нам пышную свадьбу на поезде. Барон, всегда отстоящий далеко от дамского общества и избегавший его, в данном случае был тем же дикарем; он только подавал мне советы — то отправить жену в Маньчжурию, где имелась комната для нее, ввиду приближения красных банд к Даурии, или, когда было в окружности все спокойно, привезти ее. До сих пор я не могу найти ту исключительно добрую причину, которая побудила его отправить меня в тыл под видом командировки к атаману в то время, когда он так нуждался в офицерах, о чем часто мне говорил. По воле Божьей я был освобожден бароном от того кошмара в Монголии, который он несомненно предчувствовал и от которого, остается предположить, он хотел меня избавить, — за что я глубочайше ему благодарен. Мир праху его и вечная память!

Не знаю как у вас, но у нас зимы практически нет. Говорят что Пришла зима в Симферополь, минус 30 на улице, снег по колена, вот бы нам так. Соскучился я за настоящими зимами, хоть бери и улетай в холодные края.

Комментарии закрыты.