Главными подстрекателями всегда бывали студенты местных университетов. В таких случаях, в зависимости от серьезности
демонстрации, высылались обыкновенно одно или два отделения под командой одного из офицеров.
Появление конных полицейских всегда действовало на толпу отрезвляюще. В один из воскресных
дней в отряд неожиданно явился контролирующий офицер и приказал приготовить сразу два взвода:
мой и капитана Гапановича. По его объяснению, студенты и толпа устраивали какие-то
демонстрации на площади около здания китайского УМСА. Толпа была очень многочисленной, и
настроена она была очень бурно. В то время, когда мы подходили к этой площади, «пешая полиция»
вела какие-то переговоры со студентами — главарями демонстрантов. Не спешиваясь, мы стояли
почти вплотную к толпе и следили за ходом переговоров, ожидая приказания начальства двигаться
на эту толпу или же возвращаться в свои казармы. Не привыкшие стоять на одном месте, кони
волновались и скользили на цементе мостовой улицы. Я был почти уверен в том, что в случае
приказания двигаться на толпу мы ее, конечно, разгоним, но понесем при этом потери, так как рев
толпы легко мог испугать лошадь и она, сделав порывистое, неосторожное движение, легко могла
поскользнуться и упасть. По счастью, все окончилось благополучно: полицейское начальство
«договорилось» с демонстрантами, и толпа начала постепенно расходиться, «подталкиваемая»
пешими полицейскими патрулями. Продвинувшись немного вперед за этой расходившейся толпой,
мы получили приказание вернуться в казармы. В связи с «постоянным» разделом отряда на две части
(пешую и конную) и ввиду усилившегося стремления чинов отряда уволиться со службы (новых
рекрутов, взамен уволившихся, не принимали), встал вопрос о ликвидации собственного отрядного
хозяйства, теперь рке не нркного отряду. Начальник отряда, майор Иванов, все еще лежал в
госпитале, залечивая сломанную ключицу, но давал свои указания и инструкции с госпитальной
койки. С разрешения штаба полиции, была назначена особая ликвидационная комиссия под
председательством одного из офицеров отряда, в которую вошли выборные от чинов отряда
представители как конной, так и пешей его частей. Этой комиссии приказано было ликвидировать
собственное отрядное хозяйство путем публичного аукциона. Аукцион состоялся в кан- тине при
казарме на Рейс-Корсе: ушли с молотка наша прекрасная, очень ценная библиотека, спортивное
оборудование, товары и посуда кантина и проч. Деньги, вырученные от продажи, комиссия
разделила между всеми чинами отряда, имевшими право на их получение, сообразно
продолжительности срока слркбы в отряде. В один день (даже в полдня!) полк лишился всего того,
что собиралось и создавалось в течение многих лет службы в Шанхае. Все ушло, конечно, за
бесценок, так как, пользуясь случаем, скупщики, сговорившись между собой, сбивали цены и
покупали вещи за бесценок. Я рке давно чувствовал себя нездоровым: по-видимому, окончательно
«сдали нервы», да и надоело жить с семьей впроголодь, поэтому, когда мне предложено было
бывшим чиф-инспектором Ф. Тэтстоллом и суперинтендантом полиции Виддоусоном поступить на
должность младшего офицера, в чине второго лейтенанта, в роту (потом она развернулась в батальон)
американской вспомогательной военной полиции, в которой оба эти бывшие чины Ш.М.П. занимали
уже офицерские должности, я решил оставить елркбу в отряде. 16 декабря 1945 г. я подал рапорт об
увольнении и ушел со службы в отряде. Так закончилась моя служба в Русском полку Ш.В.К.,
называвшемся в то время отрядом. В это время отряд быстро таял в своем составе, но продолжал еще
существовать в течение почти двух лет, однако потеряв уже свою самостоятельность.
Планирую выучить иностранный язык. Думаю изучать английский язык и в дальнейшем, сдавать на сертификат Tofel.
Loading ...