Через три недели

Приблизительно через три недели их перевели в прекрасные каменные рейс-корсные конюшни,

назначив на каждых двух лошадей по одному китайцу-«мафу» для ухода за ними. Чины отряда

являлись на все «уборки» лошадей, наблюдая за этими китайцами-мафу. Постепенно втянули

лошадей в овес, начали их мыть и чистить. Через месяц животных нельзя было узнать: это были

прекрасные, рослые и сильные кони, готовые к строевой службе. За этот период времени уже

произошла разбивка лошадей по взводам: 1-й взвод получил вороных, мой 2-й взвод — гнедых, а 3-й

взвод — рыжих. Подбирать взводы по мастям было легко, так как отряд получил почти триста

лошадей, почему на каждого человека приходилось почти по три лошади. Лечил лошадей ветеринар-

японец, приходивший в конюшни каждое утро и вечером в сопровождении и под наблюдением

фельдшеров-китайцев. Получили японские кавалерийские седла. Началась езда, отдельно в каждом

взводе. Занимались на поле Рейс-Корса, разрешалось пользоваться и «зеленой» (скаковой) дорожкой,

однако не злоупотребляя этим. Помимо занятий, каждому чину отряда приходилось по утрам, а

иногда и вечерами «прорабатывать» заручных лошадей, не состоявших непосредственно на каком-

либо чине отряда, а являвшихся отрядным конским резервом. Это была очень утомительная работа:

застоявшиеся кони доставляли своим всадникам немало неприятностей. Во время одной из таких

проездок майор Иванов решил сам проработать одного особенно строптивого коня. Окончилось это

весьма печально: конь отчаянно бил задом, стараясь сбросить своего седока, вставая на дыбы,

бросался в карьер, потом неожиданно останавливался и наконец упал на землю, придавив под себя

майора Иванова. У начальника отряда оказалась сломанной ключица, и его положили в госпиталь.

Нашего «комиссара»-китайца тоже разбила лошадь, и его принесли на руках в отрядный околодок с

окровавленным лицом, но переломов не было. К чести этого офицера-китайца нркно сказать, что уже

через два-три дня, все еще с повязкой на лице, он ездил на своем коне вместе с нами во время

утренних занятий и проездок. Большое «начальство» устраивало даже «смотры» своей конной

полиции на «зеленой дорожке» Рейс-Корса. Командовать этим «парадом» пришлось мне, так как

майор Степанищев, оставшийся за начальника отряда, во время его пребывания в госпитале, был

чем-то занят в штабе отряда. На этом смотру мы, конечно, не показали еще особого искусства, но все

прошло благополучно: начальство благодарило, никто из всадников не упал с коня и кони слушались

своих ездоков. Была одна длинная проездка всем составом по улицам города — «демонстрация

силы», во время которой наш контролирующий офицер, вероятно никогда до этого не сидевший на

коне, вынркден был уступить мне свое место в голове колонны, так как его конь не хотел слушаться

всадника и не шел вперед, но охотно пошел «вторым номером» за мной. Ежедневно мы высылали

несколько конных патрулей в составе шести—восьми всадников в отдаленные районы города: на

Янцепу, в район Путу, к Ханьчжао и на Французскую Концессию. Во время одной из таких поездок с

патрулем в районе Ханьчжао я имел возможность убедиться в том, что японцы действительно

готовились к упорной обороне Шанхая. В этом районе были построены окопы, блиндажи и огромные

противотанковые ловушки-рвы. Маршруты для этих патрулей мы ежедневно разрабатывали в штабе

с нашим «комиссаром», с таким расчетом, чтобы патруль не занимал больше четырех часов времени,

Во время патрулирования начальник патруля заезжал на все полицейские станции по пути своего

следования, где рапортовал о происшествиях и получал инструкции штаба полиции, если таковые

бывали. Бывали вызовы по тревоге, так как китайские массы, пережив первые упоительные моменты

победы над японцами, опять начали жить «по-старому», т. е. бунтовать и устраивать забастовки на

фабриках и заводах и собираться для уличных демонстраций.

У вас свое ЧП и вы хотите закрыть его? Я воспользовался услугами специалистов по ликвидация ип и в краткие сроки, а главное, без суеты и по минимальной цене, закрыл ип.