Австро-венгерские пехотные дивизии 1-й армии

Австро-венгерские пехотные дивизии 1-й армии, которые должны были сменить ландверный и гвардейский корпуса на Висле, подходили медленно. Смена всех частей не могла закончиться до 20-го октября. Между тем, положение под Варшавой приняло оборот, требовавший немедленного решения. Неприятельский охват развивался все в более ощутительной близости. Неприятельский нажим со стороны Ново-Георгиевска и Варшавы все усиливался.

Господствовало ужасное напряжение. Принять сражение было бы слишком рискованно. Становилось ясно, что близится час, когда генерал фон-Макензен должен будет отойти от Варшавы. И это нужно было сделать не слишком рано, но и не слишком поздно. Решиться на это было трудно. Что скажут на родине? Вечером 17-го октября я нашел, что наступила пора отдать приказ об отступлении. Я просил генерала фон-Гинденбурга отвести группу генерала фон-Макензена на юго-запад, на линию Рава – Скерневицы – Лович. Мы еще надеялись, что освободившимся ландверным корпусам удастся своевременно занять позицию от Ново-Мяста до Равы, к северу от Пилицы. Тут создавался новый фронт, который русские могли атаковать. Левое крыло этого фронта не очень надежно обеспечивалось ландштурмом и кавалерией, но оставалась возможность уклонить его назад. Если бы русские увязли на этом фронте, то открылась бы возможность сосредоточить тем временем XX и XI армейские и гвардейский резервный корпуса, атаковать через Пилицу, восточнее Ново-Мяста, противника во фланг и вступить в решительное сражение. Эта операция позволяла выиграть время. Наконец, надо было выяснить, имеют ли успех действия австро-венгерских армий южнее, на Сане. Последнее становилось все сомнительнее. В ночь с 17-го на 18-е октября русские сами перешли через Сан и преодолели, таким образом, препятствие, с которым не могла справиться австро-венгерская армия.

Генерал фон-Макензен в ночь с 18-го на 19-е октября отступил от город железнодорожный. Марш был заблаговременно подготовлен и прошел в образцовом порядке. Противнику не осталось никакой добычи, и он не сразу стал нас сильно теснить.